Миша Рыбачук, арт-директор школы Projector, пообщался с главным агентом изменений в Киеве — Игорем Скляревским — о навигации, целях, достижениях, новых проектах «Агентів Змін», культурном обществе и о советах молодым дизайнерам.
Почему появились «Агенти Змін»?
«Агенти Змін» появились тогда, когда стало невозможно не делать. Я начал с попыток что-то сделать — сначала схему метро, потом концепцию навигации пешеходной. Но, во-первых, это было дилетантски смешно. Когда я сейчас открываю эти картинки, мне физически больно. Но нестрашно: когда ты начинаешь делать что-то первым в стране, то это не очень стыдно. Другое дело, что это было рано. К сожалению, на тот момент никто не был к этому готов, в том числе и чиновники, чтобы все реализовать. Самое смешное, что в Украине рынка не было вообще, а что еще интереснее — его нет до сих пор, даже спустя 5 лет.
Дизайнеров, которые могут сделать нормальную навигацию как тогда, так и сейчас, нет. Пример: когда о схеме метро, концепции пешеходной навигации начали шуметь, у меня появились десятки коммерческих заказов на разработку навигации, причем от бизнес-центров класса А+. Я не знал, что с этим сделать. Бизнесмен из меня не то что плохой, а просто никакой. Если бы это было не так, то уже была бы украинская компания, которая этим занималась и зарабатывала колосальные деньги. Потому что на рынке просто никого нет. Дизайном навигации занимаются рекламные компании, которые делают внешнюю рекламу: у них есть штатные дизайнеры, но в большинстве не того уровня, которого требует эта работа. И эта ситуация сохранилась до сих пор.
Мне всегда было интересно заниматься проектами для города. Для меня важен social impact: когда ты что-то делаешь и видишь результаты изменений, которыми пользуются не в каком-то отдельном офисе или магазине, а миллионы людей каждый день, и это улучшает их жизнь. Для меня также важен взаимообмен энергией со своей аудиторией – люди показывают, что им нужно, тысячи человек обсуждают твою работу и ты видишь своих живых клиентов — это не дает опускать руки. С другой стороны, ты во время работы обсуждаешь проект с аудиторией, вовлекаешь в процесс, демонстрируешь результаты — люди тоже получают фидбек. Так все выросло в «Агенти змін»: таких, как я, было несколько человек, но мы работали отдельно. Но когда в 2014 году в метрополитене поменялось руководство, в городскую власть пришла другая команда и появились реальные возможности, мы объединились ради общего дела.
Для меня важен social impact: когда ты что-то делаешь и видишь результаты изменений, которыми пользуются не в каком-то отдельном офисе или магазине, а миллионы людей каждый день, и это улучшает их жизнь.
По какому принципу вы выбираете следующий проект?
Это был предмет обсуждений на некоторых стратегических сессиях команды, для нас это важно. Во-первых, самое дорогое, что у нас есть — это наша репутация. Поэтому, если какие-то проекты могут ей повредить, мы отказываемся от таких предложений. Во-вторых, долгое время в нас не верили и говорили, что систему не изменить, а потом все враз перевернулось и к нам выстроилась очередь. В этой очереди находятся коммунальные предприятия, общественные инициативы. И не потому что бесплатно. Хотелось бы верить, что к нам идут из-за качества, но по факту, потому что больше не к кому. И сейчас проектов больше, чем мы можем взять, поэтому мы разработали ряд критериев, по которым их отбираем.
Первое правило гласит: «Мы не работаем с мудаками». Если хотя бы у одного члена команды есть сомнения по поводу работы с организацией или ее влияния на нашу репутацию, мы накладываем вето. Второе — проект должен отвечать нашей миссии. То есть, он должен улучшать общественное пространство или повышать комфорт киевлян.
Первое правило гласит: «Мы не работаем с мудаками».
Мы общественная организация, а не бизнес, и у нас нет цели — получить прибыль, наша цель — улучшить жизнь. Доход от коммерческих проектов используется на операционные расходы. Поэтому даже те коммерческие проекты, за которые мы беремся, полезны для города, просто спонсируются не государством или фондом, а конкретным бизнесом. Например, мы помогали с коммуникационной кампанией для Mastercard, когда они ввели оплату в метро карточками. Такой проект однозначно полезен для людей, и да, мы получали деньги за него. Или навигация для Львовской площади, которой мы сейчас занимаемся. Заказчик — собственник кафе, которое там находится. Он захотел облагородить пространство вокруг себя и платит за это. То есть, все проекты, как бы они ни финансировались, направлены на улучшение городского пространства и уменьшение количества негативных впечатлений при взаимодействии человека с ним.
Мы общественная организация, а не бизнес, и у нас нет цели — получить прибыль, наша цель — улучшить жизнь.
Еще один критерий — это social impact: чем сильнее социальный эффект от проекта, тем привлекательней он для нас. Наша цель — улучшение города, и чем быстрее за один проект мы этого достигнем, тем лучше. Следующий критерий — как много социального взаимодействия мы можем построить. Чем больше людей мы сможем вовлечь в обсуждение проекта, его критику, тем лучше. Это необходимо не ради создания информационного шума, а для обеспечения результата работы. Если проект сделала одна команда, потом тихо воплотила это в жизнь, а в итоге это вызвало недовольство общественности, то, скорей всего, его переделают и все усилия окажутся бессмыслеными. Это касается как плохих, так и хороших инициатив. Например, когда я делал проект для фуникулера, это почти не обсуждалось публично, а в конце результат был просто выброшен на помойку: фуникулер перекрасили, навигацию заменили. Чтобы избежать этого, мы вовлекаем людей в процесс. Увлеченные люди, которые выступали «участниками» проекта, будут защищать его.
Как бороться с гневом «диванных» дизайнеров?
За все время работы мы нарастили броню против неадекватных комментариев. Да, когда ты месяцами работаешь над проектом, погружаешься, изучаешь, а человек потратил 10 секунд на его «оценку» и в комментариях несет откровенную чушь, сдержаться сложно, но нужно, срываться нельзя. Мы стараемся отвечать вежливо на негативные комментарии и адекватно общаться с аудиторией. Иногда приходится объяснять людям одно и тоже по тысячу раз, но это нормальная часть процесса. Мы точно за то, чтобы разъяснять свои решения, а к адекватной критике прислушиваться.
Увлеченные люди, которые выступали «участниками» проекта, будут защищать его.
Личный вопрос, всегда интересовало. Умывая лицо, в какой момент лысые люди останавливаются?
Это вопрос из серии «Вы бороду кладете на одеяло или под него?» Никогда об этом не задумывался. Наверное так: там, где заканчивается гладкая кожа, там и останавливаются…
Главная проблема Киева — это…
То, что многие киевляне думают, что им кто-то что-то должен: обеспечить парковочное место, убрать мусор, посадить дерево и т. д. Патернализм — это главная проблема.
Моя любимая история «Агентів Змін» – это польза эскалаторов для опросов. А какой твой любимый опыт?
Вопрос из серии «Вспомните историю из тысячи проектов». Вот ты привел пример, и я на нем зациклился. Это было действительно остроумное решение. Пожалуй, это и есть мой любимый опыт.
Примечание редакции: Имеется в виду история, когда «Агенти Змін» решили проводить опросы людей, где те едут по эскалатору. В это время респонденты более открыты к общению, так как стоят на месте и ничего не делают, соответственно, реже отказываются отвечать на вопросы из-за спешки или нехватки времени. Просчитав среднее время поездки на эскалаторе, специалисты разработали соответствующую анкету и получили 100% конверсии.
Расскажите о своей любви к парковочным полусферам
С ними нет проблемы как с таковыми. Просто это еще один пример, когда где-то подсмотрели, не поняли, как это работает, но начали использовать. Таким же принципом пользовались аборигены, которые строили соломенные самолеты, вышки и носили половинки кокосовых орехов вместо наушников. Проблема в том, что эти сферы суют везде, где только можно. У нас был термин, когда мы исследовали жилые комплексы, как «клумбо-бомбинг». Почему именно бомбинг? Потому что создается впечатление, что ими просто забомбили город из самолета, и они лежат там, где их хаотично разбросали. В жилом комплексе была такая ситуация, только с клумбами. Как первые, так и вторые используются бездумно. Кроме полусфер есть же еще парковочные столбики, болларды, бетонные столбики. Отдельная история о том, что их еще и красят, потому что, как оказалось, боятся, что люди не заметят их и споткнутся. Но дело в том, что их и не должно быть там, где пешеходы.
То, что многие киевляне думают, что им кто-то что-то должен: обеспечить парковочное место, убрать мусор, посадить дерево и т.д. Патернализм — это главная проблема.
Я заметил, что вы только в метро растете вглубь, а вообще вширь, почему? То есть проектов все больше и больше, но вы идете именно вглубь метро. Это связано с тем, что метро дает «зеленый свет»?
И в этом отчасти тоже. Просто метро — это более обособленная и замкнутая система от всего остального — это первое. Второе — с руководством там очень приятно и легко работать, потому что они понимают ради чего это, они достаточно образованные и воспитанные, чтобы уважать мнение профессионалов.
Как повысить культурный уровень жителей города? Например, в области урбанистики и городского дизайна.
Для начала нужно общаться с людьми. Все, что мы делаем — мы объясняем, аргументируем. Не нужно считать, что люди тупее тебя и способны только стеклить балконы и уродовать город ужасными вывесками. Нужно попытаться доказать и показать, что может быть по-другому, и это «по-другому» не только красивее, но и приносит больше пользы. Чем больше нормальная среда разрастается, тем больше она начинает воспроизводиться. Люди копируют хорошее с разной степенью успешности, но однажды количество перейдет в качество.
Вам поступает много фриланс-идей наработок? Как вы их отбираете и рассматриваете? Или поступает только критика?
Готовых фриланс-наработок как «вот я разработал проект, давайте вместе его реализуем» я особо не припомню, их было очень мало. Инициатив, которые занимаются тем же, что и мы, то ли немного, то ли они существуют автономно и мы о них не знаем. Зато много людей предлагают услуги по дизайну, программированию, социологии и т.п. Иногда все заканчивается на словах, но это случается с каждым. Все равно есть люди, которые вливаются в работу и помогают.
Люди копируют хорошее с разной степенью успешности, но однажды количество перейдет в качество.
А как дизайнерам Украины расти в урбанистике или дизайне городов? Возможно, читать книги, перенимать опыт?
Нельзя чему-то научиться, если просто обложиться книгами, читать их и не практиковаться. Лучший способ — это что-то сделать: найти «свой» проект, который вы не можете не сделать, потому что вы очень хотите получить результат. Никто не может построить проект новой системы транспорта, сидя на кухне. Начинают все равно с небольших проектов, от которых вреда точно не будет. Уже потом это перерастает во что-то большее.
Как донести людям, что то, что вы делаете – это и есть дизайн?
Опять же, нужно объяснять, как это работает. Другого средства я не знаю. Разговаривать, общаться — только так.
У «Агентів Змін» столько опыта, благодаря ему вы воплощаете в жизнь крутые решения. Какая будущая схема масштабирования «Агентів Змін»: привлечение фриланса? Отбор в команду? «Промывка», в хорошем смысле, мозгов граждан?
Мы хотим расти не только интенсивно, но и экстенсивно. Хочется делать больше проектов. В какой-то момент расширяться придется. Мы уже это делаем, хоть и наощупь. Если организации с такой моделью, как у нас и существуют, то мы о них не знаем… возможно, мы изобретаем что-то новое. Поэтому мы растем органически. Пока точно не знаем, как конкретно будем расширяться завтра. Это уже просиходит, часто — неожиданно: я недавно открыл для себя, что в «Агентах Змін» уже образовался такой себе кластер IT-специалистов, которых уже, кажется, больше, чем дизайнеров. Они нам помогают во многом. Этих людей стало много и в один момент мы собрали их в отдельную команду. Хочется верить, что появятся и другие анклавы профессионалов.